Он не вышел ни званьем, ни ростом. Не за славу, не за плату - На свой, необычный манер Он по жизни шагал над помостом - По канату, по канату, Натянутому, как нерв.
Посмотрите - вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет! Чуть левее наклон - все равно не спасти... Но должно быть, ему очень нужно пройти четыре четверти пути.
И лучи его с шага сбивали, И кололи, словно лавры. Труба надрывалась - как две. Крики "Браво!" его оглушали, А литавры, а литавры - Как обухом по голове!
Посмотрите - вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет! Чуть левее наклон - все равно не спасти... Но теперь ему меньше осталось пройти - уже три четверти пути.
"Ах как жутко, как смело, как мило! Бой со смертью - три минуты!" - Раскрыв в ожидании рты, Из партера глядели уныло - Лилипуты, лилипуты - Казалось ему с высоты.
Посмотрите - вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет! Чуть левее наклон - все равно не спасти... Но спокойно - ему остается пройти всего две четверти пути!
Он смеялся над славою бренной, Но хотел быть только первым - Такого попробуй угробь! Не по проволоке над ареной - Он по нервам - нам по нервам - Шел под барабанную дробь!
Посмотрите - вот он без страховки идет. Чуть правее наклон - упадет, пропадет! Чуть левее наклон - все равно не спасти... Но замрите - ему остается пройти не больше четверти пути!
Закричал дрессировщик - и звери Клали лапы на носилки... Но прост приговор и суров: Был растерян он или уверен - Но в опилки, но в опилки Он пролил досаду и кровь!
И сегодня другой без страховки идет. Тонкий шнур под ногой - упадет, пропадет! Вправо, влево наклон - и его не спасти... Но зачем-то ему тоже нужно пройти четыре четверти пути!
Заболело сердце у меня Среди поля чистого. Расседлаю своего коня Буйного да быстрого. Золотую гриву расчешу Ласковыми гребнями, Воздухом одним с тобой дышу, Друг ты мой серебряный.
Облака над речкою клубят. Помню в день гороховый Из-под кобылицы взял тебя Жеребенком крохотным. Норовил за палец укусить, Все козлил да взбрыкивал. Понял я тогда: друзьями быть Нам с тобою выпало.
И с тех пор стало тесно мне в доме моем И в веселую ночь, и задумчивым днем. И с тех пор стали мне так нужны облака, Стали зорче глаза, стала тверже рука.
Не по дням ты рос, а по часам, Ворожен цыганкою. Стала молоком тебе роса, Стала степь полянкою. Помню, как набегаешься всласть Да гулять замаешься, Скачешь, как чумной, на коновязь, Да в пыли валяешься.
Ну а дед мой седой Усмехался в усы, Все кричал: «Вот шальной, Весь в отца, сукин сын!» Тот был тоже мастак Уходить от погонь, От ушей до хвоста Весь горел, только тронь.
Никого к себе не подпускал Даже с белым сахаром. Мамку раз до смерти напугал, Охала да ахала: «Ох, смотри, сыночек, пропадешь, С кручи дурнем сброшенный!» Только знал я, что не подведешь Ты меня, хороший мой.
Так что, милый, скачи да людей позови. Что-то обруч стальной сильно сердце сдавил. Ну а будет напрасным далекий твой путь, Ты себя сбереги, да меня не забудь.
Заболело сердце у меня Среди поля чистого. Расседлаю своего коня Буйного да быстрого, Золотую гриву расчешу Ласковыми гребнями. Воздухом одним с тобой дышу, Друг ты мой серебряный.
А, ты думал - я тоже такая, Что можно забыть меня И что брошусь, моля и рыдая, Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе страшный подарок - Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь, Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь И ночей наших пламенным чадом - Я к тебе никогда не вернусь.
Глаза твои хмурятся, горькие, мрачные, тянется, курится зелье табачное, слоятся волокна длинные, синие, смотрится в окна утро бессильное. Сердце не греется, дело не ладится, жизнь драгоценная попусту тратится. Может быть, кажется, может быть, чудится, что ничего уже в жизни не сбудется... Думаю с грустью: чего я стОю? На что гожусь я? - место пустое! Чего я стОю с любовью моею, если помочь тебе не умею?
Нагулявшись вволю, насмотревшись на детей, резвящихся в парке, сирень, расцветшую под окнами, вернулась домой и решила отоспаться за ночные компьютерные бдения. Легла спать пол-восьмого вечера. Сначала снов не было, а потом... Снился Казахстан, летящий оттуда самолет и двое в самолете. Потом их мама, моя мама и какие-то драконы. Драконы, я и снова они, ну, то есть любители белых тигров. Проснулась в холодном поту. К чему сон? До мамы не дозвонилась. Ладно, полезла в компьютер. В дневниках из своих - одна я. Зато в Гостевой любителей белых тигров - новые ответы. На форум - никого. А в Гостевой - опять ответы. Сидела и наблюдала за чудом: появление ответов на моих глазах и иногда их последующее дополнение. Наверно, отвечают все же двое. Или сначала отвечают, а потом думают и еще раз отвечают.
Пойду, еще понаблюдаю. Есть 3 процесса, за которыми людям нравится наблюдать: как горит огонь, как течет вода, как работает другой человек. (Идеальный вариант для наблюдения - тушение пожара. Ой, не приведи Господи!)
В общем, хоть и нет рядом сестер-гномиков, и мамы тоже, но где-то в своей избушке сидят виртуальные Белоснежки и читают небеспредельную Гостевую. А значит, я сейчас за компьютером - не одна среди чужих. Они, ведь, почти тоже свои. В общем, весна в розовой стране.
Где Лучшее из времен? Кажется, что оно Только не здесь, не рядом. Мне Лучшее из имен Трудно произнести, Трудно, но очень надо.
И Я не могу принять Эту свою судьбу, Если она с твоей не схожа, И Я не хочу отнять Сердце твое у тех, Кто без тебя уже не сможет.
Я знаю только лучшее в тебе, Мне от любви не страшно задохнуться. Мы наяву живем, а не во сне, А я все не могу никак проснуться. Скажу «люблю», и это навсегда, Пускай смешно, пусть надо мной смеются. Рассыпаны созвездья, города, И наши самолеты в небе разминутся.
Пусть Сотни случайных глаз Ищут случайных драм, Тянут к себе магнитом. Грусть Первым кого из нас Переберет по швам, Мы ведь так крепко сшиты.
Знай, Нам не дано с тобой Время остановить Или сойти за поворотом. Рай Каждому будет свой, Но я возьму с собой Нежные наши дни и ноты.
Я знаю только лучшее в тебе, Мне от любви не страшно задохнуться. Мы наяву живем, а не во сне, А я все не могу никак проснуться. Скажу «люблю», и это навсегда, Пускай смешно, пусть надо мной смеются. Рассыпаны созвездья, города, И наши самолеты в небе разминутся.
Ах, какой маленький! Ах, какая лапочка! Вот откормлю тебя, вырастешь ты большой-пребольшой, пойдешь к нему и загр... То есть, нет! Не надо его загрызать! Пойдешь к нему и расскажешь, какая я хорошая. Очень хорошая. (Задумчиво Прекрасная просто. А потом я буду навещать его в Кащенко. (Мечтательно улыбаясь Он ведь никогда не общался с говорящими львами. А в Кащенко, видимо, был. Иначе откуда бы ему знать, кого там ждут? (Нежно Кушай, деточка! Кушай, пусинька! За маму. За папу. За тетю Таню.
Я рада, что Вы ко мне заглянули. Сейчвс рада, по крайней мере. А буду ли рада потом, от Вас во многом зависит. Ну и от меня тоже. Добро пожаловать!
Несколько слов о дневнике. Для начала расшифрую название: ВВС - это виртуальная волшебная сказка. Не факт, что я буду здесь писать сказки. Пока планирую писать стихи. Не свои, чужие, но со своими комментариями. А дальше, как карта ляжет. Почему стихи? Ну, собственно, потому, что я люблю стихи. А почему чужие? Потому что чужие стихи люблю. Свои, правда, тоже, но... Когда я показывала своим знакомым фотографию Венеры Милосской, которую я сделала в Лувре, меня иногда спрашивали: "А почему ты с ней рядом не сфотографировалась?" А чтоб не сравнивали!
А если серьезно, то здорово, что есть место, где можно поместить свое любимое стихотворение и рассказать, почему оно так тебе дорого. Спасибо тому, кто надоумил завести дневник. Если ты уже здесь, то лови мое огромадное спасибо!
Теперь к вопросу о цвете. Прошу извинить, если тяжело читать. Почему именно розовый? Дело в том, что есть в Америке, за высокими горами Волшебная Страна. И есть в этой стране вечно молодая волшебница Стелла. А ее подданными являются болтуны. Вот и меня хлебом ни корми, дай поболтать в Интернете. Если до сих пор не понятно про цвет дневника, советую перечитать сказку "Волшебник Изумрудного города". А вам, ребятки, отдельное спасибо за зимнюю сказку.